Неточные совпадения
Прокламации писались в духе нынешних объявлений от магазина Кача, причем
крупными буквами печатались слова совершенно несущественные, а все существенное изображалось
самым мелким шрифтом.
Крупные, прелестные, совершенно правильные формы жеребца с чудесным задом и необычайно короткими, над
самыми копытами сидевшими бабками невольно останавливали на себе внимание Вронского.
С такой неровностью в характере, с такими
крупными, яркими противуположностями, он должен был неминуемо встретить по службе кучу неприятностей, вследствие которых и вышел в отставку, обвиняя во всем какую-то враждебную партию и не имея великодушия обвинить в чем-либо себя
самого.
— В
самом деле? — равнодушно сказал Грэй, отпивая
крупный глоток. — Как же это случилось?
В противоположном углу горела лампадка перед большим темным образом Николая чудотворца; крошечное фарфоровое яичко на красной ленте висело на груди святого, прицепленное к сиянию; на окнах банки с прошлогодним вареньем, тщательно завязанные, сквозили зеленым светом; на бумажных их крышках
сама Фенечка написала
крупными буквами «кружовник»; Николай Петрович любил особенно это варенье.
И
сам старался ударить ломом не между кирпичей, не по извести, связавшей их, а по целому. Десятник снова кричал привычно, но равнодушно, что старый кирпич годен в дело, он
крупней, плотней нового, — старичок согласно взвизгивал...
Неприятное, унижающее воспоминание о пестрой, цинической болтовне Бердникова досадно спутало расстановку фигур, сделало игру неинтересной. Да и
сами по себе фигуры эти, при наличии многих мелких сходств в мыслях и словах, обладали только одним
крупным и ясным — неопределенностью намерений.
Это не
самые богатые люди, но они именно те «чернорабочие, простые люди», которые, по словам историка Козлова, не торопясь налаживают крепкую жизнь, и они значительнее
крупных богачей, уже сытых до конца дней, обленившихся и равнодушных к жизни города.
— Я часто гуляю в поле, смотрю, как там казармы для артиллеристов строят.
Сам — лентяй, а люблю смотреть на работу. Смотрю и думаю: наверное, люди когда-нибудь устанут от мелких, подленьких делишек, возьмутся всею силою за настоящее,
крупное дело и — сотворят чудеса.
Самым интересным человеком в редакции и наиболее характерным для газеты Самгин, присмотревшись к сотрудникам, подчеркнул Дронова, и это немедленно понизило в его глазах значение «органа печати». Клим должен был признать, что в роли хроникера Дронов на своем месте. Острый взгляд его беспокойных глаз проникал сквозь стены домов города в микроскопическую пыль буднишной жизни, зорко находя в ней, ловко извлекая из нее наиболее
крупные и темненькие пылинки.
Затем, с чувством удовлетворения
самим собою, как человек, который мог сделать
крупную ошибку и не сделал ее, Клим Иванович Самгин подумал...
— Сочувствуешь, — сказала она, как бы написав слово
крупным почерком, и объяснила его
сама себе: — Сочувствовать — значит чувствовать наполовину. Чайку выпьем?
Но оторвать мысли от судьбы одинокого человека было уже трудно, с ними он приехал в свой отель, с ними лег спать и долго не мог уснуть, представляя
сам себя на различных путях жизни, прислушиваясь к железному грохоту и хлопотливым свисткам паровозов на вагонном дворе.
Крупный дождь похлестал в окна минут десять и сразу оборвался, как проглоченный тьмой.
Интересна была она своим знанием веселой жизни людей «большого света», офицеров гвардии,
крупных бюрократов, банкиров. Она обладала неиссякаемым количеством фактов, анекдотов, сплетен и рассказывала все это с насмешливостью бывшей прислуги богатых господ, — прислуги, которая
сама разбогатела и вспоминает о дураках.
Но она в
самом деле прекрасна. Нужды нет, что она уже вдова, женщина; но на открытом, будто молочной белизны белом лбу ее и благородных, несколько
крупных чертах лица лежит девическое, почти детское неведение жизни.
Кроме
крупных распоряжений, у ней жизнь кишела маленькими заботами и делами. То она заставит девок кроить, шить, то чинить что-нибудь, то варить, чистить. «Делать все
самой» она называла смотреть, чтоб все при ней делали.
Он жадно пробегал его, с улыбкой задумался над нельстивым,
крупным очерком под пером Веры
самого себя, с легким вздохом перечел ту строку, где говорилось, что нет ему надежды на ее нежное чувство, с печалью читал о своей докучливости, но на сердце у него было покойно, тогда как вчера — Боже мой! Какая тревога!
Самый дом выходил на двор двумя чистенькими подъездами, между которыми была устроена широкая терраса, затянутая теперь вьющейся зеленью и маркизою с
крупными фестонами.
Nicolas подхватил Привалова под руку и потащил через ряд комнат к буфету, где за маленькими столиками с зеленью — тоже затея Альфонса Богданыча, — как в загородном ресторане, собралась
самая солидная публика: председатель окружного суда, высокий старик с сердитым лицом и щетинистыми бакенбардами, два члена суда, один тонкий и длинный, другой толстый и приземистый; прокурор Кобяко с длинными казацкими усами и с глазами навыкате; маленький вечно пьяненький горный инженер; директор банка, женатый на сестре Агриппины Филипьевны; несколько золотопромышленников из
крупных, молодцеватый старик полицеймейстер с военной выправкой и седыми усами, городской голова из расторговавшихся ярославцев и т. д.
Привалов поставил карту — ее убили, вторую — тоже, третью — тоже. Отсчитав шестьсот рублей, он отошел в сторону. Иван Яковлич только теперь его заметил и поклонился с какой-то больной улыбкой; у него на лбу выступали капли
крупного пота, но руки продолжали двигаться так же бесстрастно, точно карты
сами собой падали на стол.
Левый, возвышенный, террасообразный берег реки имеет высоту около 30 м и состоит из белой глины, в массе которой можно усмотреть блестки колчедана. Где-то в горах удэгейцы добывают довольно
крупные куски обсидиана. Растительность в низовьях Кусуна довольно невзрачная и однообразная. Около реки, на островах и по сухим протокам, — густые заросли тальников, имеющих вид высоких пирамидальных тополей, с ветвями, поднимающимися кверху чуть ли не от
самого корня. Среди них попадается осина, немало ольхи.
Вечером у всех было много свободного времени. Мы сидели у костра, пили чай и разговаривали между собой. Сухие дрова горели ярким пламенем. Камыши качались и шумели, и от этого шума ветер казался сильнее, чем он был на
самом деле. На небе лежала мгла, и сквозь нее чуть-чуть виднелись только
крупные звезды. С озера до нас доносился шум прибоя. К утру небо покрылось слоистыми облаками. Теперь ветер дул с северо-запада. Погода немного ухудшилась, но не настолько, чтобы помешать нашей экскурсии.
Мы долго беседовали с ним на эту тему. Он рассказывал мне и о других животных. Каждое из них было человекоподобное и имело душу. У него была даже своя классификация их. Так,
крупных животных он ставил отдельно от мелких, умных — отдельно от глупых. Соболя он считал
самым хитрым животным.
С обеих сторон, на уступах, рос виноград; солнце только что село, и алый тонкий свет лежал на зеленых лозах, на высоких тычинках, на сухой земле, усеянной сплошь
крупным и мелким плитняком, и на белой стене небольшого домика, с косыми черными перекладинами и четырьмя светлыми окошками, стоявшего на
самом верху горы, по которой мы взбирались.
В этом отношении было у нас лицо чрезвычайно интересное — наш старый лакей Бакай. Человек атлетического сложения и высокого роста, с
крупными и важными чертами лица, с видом величайшего глубокомыслия, он дожил до преклонных лет, воображая, что положение лакея одно из
самых значительных.
День был жаркий. Преосвященный Парфений принял меня в саду. Он сидел под большой тенистой липой, сняв клобук и распустив свои седые волосы. Перед ним стоял без шляпы, на
самом солнце, статный плешивый протопоп и читал вслух какую-то бумагу; лицо его было багрово, и
крупные капли пота выступали на лбу, он щурился от ослепительной белизны бумаги, освещенной солнцем, — и ни он не смел подвинуться, ни архиерей ему не говорил, чтоб он отошел.
И здесь в эти примитивные игры проигрывают все, что есть: и деньги, и награбленные вещи, и пальто, еще тепленькое, только что снятое с кого-нибудь на Цветном бульваре. Около играющих ходят барышники-портяночники, которые скупают тут же всякую мелочь, все же ценное и
крупное поступает к
самому «Сатане» — так зовут нашего хозяина, хотя его никогда никто в лицо не видел. Всем делом орудуют буфетчик и два здоровенных вышибалы — они же и скупщики краденого.
Между ипподромными знакомыми всех рангов и положений пришлось познакомиться с людьми
самых темных профессий, но всегда щегольски одетых,
крупных игроков в тотализатор.
Они выплывают во время уж очень
крупных скандалов и бьют направо и налево, а в помощь им всегда становятся завсегдатаи — «болдохи», которые дружат с ними, как с нужными людьми, с которыми «дело делают» по сбыту краденого и пользуются у них приютом, когда опасно ночевать в ночлежках или в своих «хазах». Сюда же никакая полиция никогда не заглядывала, разве только городовые из соседней будки, да и то с
самыми благими намерениями — получить бутылку водки.
А. Т. Зверев имел два трактира — один в Гавриковом переулке «Хлебная биржа». Там заседали оптовики-миллионеры, державшие в руках все хлебное дело, и там делались все
крупные сделки за чайком. Это был
самый тихий трактир. Даже голосов не слышно. Солидные купцы делают сделки с уха на ухо, разве иногда прозвучит...
В зале делалось душно, особенно когда зажгли лампы. Свидетелям не было конца. Все
самые тайные подвиги Полуянова выплывали на свет божий. Свидетельствовала крестьяне, мещане, мелкие и
крупные купцы, какие-то бабы-торговки, — все это были данники Полуянова, привыкшие ему платить из года в год. Страница за страницей развертывалась картина бесконечного сибирского хищения. Многое Полуянов
сам забыл и с удивлением говорил...
Одним словом, шла
самая отчаянная игра, и
крупные мельники резались не на живот, а на смерть.
Странно, что все эти переговоры и пересуды не доходили только до
самого Полуянова. Он, заручившись благодарностью Шахмы, вел теперь сильную игру в клубе. На беду, ему везло счастье, как никогда. Игра шла в клубе в двух комнатах старинного мезонина. Полуянов заложил
сам банк в три тысячи и метал. Понтировали Стабровский, Ечкин, Огибенин и Шахма. В числе публики находились Мышников и доктор Кочетов. Игра шла
крупная, и Полуянов загребал куши один за другим.
Впрочем, и
сам Галактион начинал уже терять сознание разницы между промышленным добром и промышленным злом. Это делалось постепенно, шаг за шагом. У Галактиона начинала вырабатываться философия
крупных капиталистов, именно, что мир создан специально для них, а также для их же пользы существуют и другие людишки.
Рябчик к ружью не крепок: 6-й и 7-й нумера очень достаточны для их стрельбы, но простые охотники пермяки, вятичи и архангельцы бьют их обыкновенно мелкой и
крупной УТИНОЙ дробью из ружей очень узкоствольных и заряд кладут
самый маленький; употребляют иногда даже чугунную дробь.
Только в стрельбе с подъезда к птице
крупной и сторожкой, сидящей на земле, а не на деревьях, собака мешает, потому что птица боится ее; но если собака вежлива, [То есть не гоняется за птицей и совершенно послушна] то она во время
самого подъезда будет идти под дрожками или под телегой, так что ее и не увидишь; сначала станет она это делать по приказанию охотника, а потом по собственной догадке.
Вальдшнеп не маленькая птичка; ему нужны кочки, некошеная
крупная трава, межи, обросшие бобовником и чилизником, или глубокие борозды рослых озимей, где бы было укрыться, и все это в
самом близком расстоянии от леса или кустов.
Вот точное описание с натуры петушка курахтана, хотя описываемый далеко не так красив, как другие, но зато довольно редок по белизне своей гривы: нос длиною в полвершка, обыкновенного рогового цвета; глаза небольшие, темные; головка желтовато-серо-пестрая; с
самого затылка начинается уже грива из белых, длинных и довольно твердых в основании перьев, которые лежат по бокам и по всей нижней части шеи до
самой хлупи; на верхней же стороне шеи, отступя пальца на два от головы, уже идут обыкновенные, серенькие коротенькие перья; вся хлупь по светло-желтоватому полю покрыта черными
крупными пятнами и крапинами; спина серая с темно-коричневыми продольными пестринами, крылья сверху темные, а подбой их белый по краям и пепельный под плечными суставами; в коротеньком хвосте перышки разных цветов: белые с пятнышками, серые и светло-коричневые; ножки светло-бланжевые.
Старинные охотники, да и теперь охотники деревенские, дорожат журавлями за их величину: хотя мясо и жестковато, зато есть, что поесть. Я должен признаться, что в молодости
сам с большим увлечением гонялся за ними, жадничая убить такую
крупную дичь.
Для стрелянья зайцев надобно употреблять
крупную дробь: 1-й и 2-й нумера. Кроме того, что иногда приходится стрелять далеко, зайцы, не будучи особенно крепки к ружью, защищены пушистой шерстью, которая очень ослабляет действие и
крупной дроби, а мелкая в ней завертывается. Впрочем,
само собою разумеется, что в близком расстоянии убьешь зайца всякой дробью.
Юная мать смолкла, и только по временам какое-то тяжелое страдание, которое не могло прорваться наружу движениями или словами, выдавливало из ее глаз
крупные слезы. Они просачивались сквозь густые ресницы и тихо катились по бледным, как мрамор, щекам. Быть может, сердце матери почуяло, что вместе с новорожденным ребенком явилось на свет темное, неисходное горе, которое нависло над колыбелью, чтобы сопровождать новую жизнь до
самой могилы.
А ты смейся, по-моему, — продолжала Настасья Филипповна, у которой у
самой засверкали две
крупные слезы на щеках.
Потом я вот тут написал другим шрифтом: это круглый,
крупный французский шрифт, прошлого столетия, иные буквы даже иначе писались, шрифт площадной, шрифт публичных писцов, заимствованный с их образчиков (у меня был один), — согласитесь
сами, что он не без достоинств.
Настасья Карповна была женщина
самого веселого и кроткого нрава, вдова, бездетная, из бедных дворянок; голову имела круглую, седую, мягкие белые руки, мягкое лицо с
крупными, добрыми чертами и несколько смешным, вздернутым носом; она благоговела перед Марфой Тимофеевной, и та ее очень любила, хотя подтрунивала над ее нежным сердцем: она чувствовала слабость ко всем молодым людям и невольно краснела, как девочка, от
самой невинной шутки.
Последовательно продолжая отмучивать глину и выбирать
крупный песок, он встряхивал ковш, чтобы крупинки золота, в силу своего удельного веса, осаждались на
самое дно вместе с блестящим черным песочком — по-приисковому «шлихи».
Кожин не замечал, как
крупные слезы катились у него по лицу, а Марья смотрела на него, не смея дохнуть. Ничего подобного она еще не видала, и это сильное мужское горе, такое хорошее и чистое, поразило ее. Вот так бы
сама бросилась к нему на шею, обняла, приголубила, заговорила жалкими бабьими словами, вместе поплакала… Но в этот момент вошел в избу Петр Васильич, слегка пошатывавшийся на ногах… Он подозрительно окинул своим единственным оком гостя и сестрицу, а потом забормотал...
Принесли лед с погреба, и Петр Елисеич
сам наложил компресс. Груздев лежал с помертвевшим, бледным лицом, и
крупные капли холодного пота покрывали его лоб. В каких-нибудь пять минут он изменился до неузнаваемости.
Капитан был человек
крупный, телесный, нрава на вид мягкого, веселого и тоже на вид откровенного. Голос имел громкий, бакенбарды густейшие, нос толстый, глазки слащавые и что в его местности называется «очи пивные». Усы, закрывавшие его длинную верхнюю губу, не позволяли видеть
самую характерную черту его весьма незлого, но до крайности ненадежного лица. Лет ему было под сорок.
И вдруг, неожиданно для
самого себя, почувствовал и неудержимо захотел эту совсем незнакомую ему женщину, некрасивую и немолодую, вероятно, грязную и вульгарную, но все же похожую, как ему представилось, на
крупное яблоко антоновку-падалку, немного подточенное червем, чуть-чуть полежалое, но еще сохранившее яркий цвет и душистый винный аромат.
Он нередко получал из дому, откуда-то из глуши Симбирской или Уфимской губернии, довольно
крупные для студента денежные суммы, но в два дня разбрасывал и рассовывал их повсюду с небрежностью французского вельможи XVII столетия, а
сам оставался зимою в одной тужурке, с сапогами, реставрированными собственными средствами.